Новости Фёдоровского

Федоровское: назад в прошлое

За последние 10-15 лет Федоровское сильно изменилось, и мы с вами были свидетелями этого. А как оно выглядело 40 лет назад, 60?.. О том, каким было Федоровское до и после войны, нам рассказала Вера Сергеевна Чистухина.

Вера Сергеевна Чистухина (в девичестве Коломенская) родилась 31 августа 1932 года в Федоровском в семье Анастасии Сергеевны и Сергея Пименовича Коломенских. Кроме Веры, семья воспитывала трех ее младших сестер.

Федоровское до 22 июня 1941 года

- До нынешнего времени Федоровское никогда не было деревней, – начала Вера Сергеевна и пояснила: - До революции оно было Федоровским Посадом, а после – селом Федоровское.

Вера Сергеевна подтвердила известные сведения о том, что до войны на месте второй остановки в сторону Павловска, рядом с Памятным камнем, была церковь. За ней – церковное кладбище. «Мы с ребятами любили заглядывать за ограду и смотреть на красивые памятники», - вспоминает она. Там, где сейчас стоит ларек, был двухэтажный дом, в котором располагались ясли.

- Помню, как я ходила вместе с мамой кормить моих маленьких сестер. Мне всегда было интересно наблюдать за тем, как со второго этажа, где дети спали, на веревках спускали вниз корзины с младенцами, чтобы матери могли дать им грудь, накормить, положить в корзину и отправить обратно наверх.

До войны в Федоровском было две школы. В одной из них, деревянной, двухэтажной, училась маленькая Вера, и стояла она сразу за церковью. А другая, по словам Веры Сергеевны, была «новая и большая, двухэтажная, из кирпича, и начиналась от нынешнего 3-го дома по Центральной».

В селе было много кирпичных домов, пекарня, магазин. По центру и на месте 11-го дома по Шоссейной улице располагались двухэтажные кирпичные дома. Все они шли ровно, вдоль дорог, которые окаймляли прорытые канавки. У домов были посажены палисадники.

Рядом с администрацией на месте старой «двухэтажки» стоял трехэтажный купеческий дом, который при советской власти был переоборудован под столовую и сельский совет. На втором этаже вдоль всей стороны дома тянулся балкон, с которого проводили митинги.

- Я хорошо запомнила митинг 1 мая 1941 года, - говорит Вера Сергеевна. – Все были нарядные, приодевшиеся к празднику. Было тепло, и я надела сшитые тетей новенькие кофточку и юбочку. Мы, школьники, выстроились перед балконом, с которого кто-то выступал. А потом как повалил снег! И все разбежались; хорошо, что наш дом стоял недалеко, я успела убежать, не замерзнув.

Дом-усадьба семьи Коломенских находился действительно недалеко: на месте здания амбулатории. По словам Веры Сергеевны, он был красивым: большой, двухэтажный, деревянный, с резными ставнями. В нем жило 5 семей, и все родственники.

За этим домом была старообрядческая молельня.

- Эту часть села я хорошо знала, а другую – нет. Ее называли «пагорик», из-за того, что когда-то Федоровское горело, и пламя дошло почти до нашего дома, до молельни. Рассказывали, что, когда пожар разгорелся, начался Крестный ход – и ветер повернул в другую сторону, а пожар стих.

«Федоровское сожгли наши»

Таким было наше Федоровское до памятного для всей страны утра 22 июня 1941 года, когда в 4 часа объявили о начале Великой Отечественной войны.

- Я очень хорошо помню, что происходило, когда началась война. Папа, едва вернувшийся с Финской войны с полученной в Кремле медалью «За отвагу», ушел на

фронт (он был еще молодой; от него пришло лишь одно письмо, а потом он пропал без вести). По дороге через Федоровское день и ночь из колхозов гнали скот в Ленинград. Когда начались бомбежки, землю усеяли трупы солдат и мирных жителей – шагнуть было некуда. Один дедушка, дядя Саша, свозил их на своей лошадке в противотанковые рвы (на месте будущих силосных ям), а потом и сам погиб. Мы – бабушка Елена Васильевна Ухова с дедушкой Сергеем Матвеевичем Уховым, мама, я и мои сестры – убежали в лес, за Ижору, где выкопали землянку. В это время при отступлении наши солдаты сожгли Федоровское – то, что пощадили снаряды и что еще можно было сжечь.

Семья Уховых-Коломенских вернулась из леса до наступления холодов. Их дома, как и всех зданий в селе, больше не было. Федоровское было полностью разрушено и сожжено. На месте своей усадьбы дедушка Веры выкопал землянку и укрепил ее собранными досками.

- Там мы и жили, по сути, на передовой линии: Красный Бор переходил из рук в руки, немецкие батареи стояли там, где сейчас сады, а на Ям-Ижоре стояли наши. И снаряды постоянно летали у нас над головами. Гражданского населения – таких, как мы, - было немного.

Вдали от родины

Вскоре семью Веры в числе оставшихся в живых мирных жителей немцы увезли из Федоровского. Сначала их отправили в Антропшино, потом – в Сусанино, затем, в товарных вагонах, в Литву.

В течение 7 месяцев пребывания в Литве федоровсую семью трижды передавали от одних хозяев другим. У каждого – свои условия, отношения и порядки.

- У одних хозяев жили в кладовке – и этим можно сказать всё. Вторые хозяева оказались на удивление добрыми, они кормили и одевали нас; помню, хозяйка вечером зажигала лучину и нас, детей, просила петь русские песни. У них я, как старшая, кормила поросят, училась прясть на прялке. А третий хозяин, который жил один в огромном доме, даже не пустил нас на порог. И мы поселились в сарае.

Добрые люди подчас угощали русских, например, картофелем, который мама Веры варила на костре.

На родной земле

В Тосно Верину семью вернули в 1944-м.

- Нас везли в вагонах для скота. По пути многие умирали – тогда к поезду подъезжали повозки, покойников выгружали и увозили. Но где их хоронили, как их потом найти, кто знает? Было страшно. Но к этому чувству привыкаешь.

День Победы Вера встретила в Кобралово.

- Все плакали, целовались, обнимались, себя не помнили от радости. Не понимали, что все кончилось. Это ведь 4 года, 4 года!.. Праздник со слезами на глазах. Недаром ветераны-старики в этот день плачут, всё вспоминают. Нас остается совсем мало. Когда-то портретами ветеранов была увешена вся стена в сельсовете – а сейчас лишь несколько человек. А федоровских и вовсе никого, кроме меня и Вали Волковой, которая родилась только в 1941-м. Сюда многие не вернулись, оставшись в иных местах и городах, где можно было найти работу.

Но семья Веры вернулась, хоть и не сразу, а только после разминирования села, в 1946-м, и поселились в «банке» - так называли жилые немецкие ангары, которые были на месте нынешнего здания ЖКХ. Больше возвращаться было некуда.

- Здесь не было ничего – только чистое поле, покрытое воронками. И мы сначала жили в землянках, потом стали строить финские домики, в которых в маленьких комнатах уживались по 2-3 семьи. Спали на полу на соломенных матрасах, питались, чем могли. Голод такой был!.. и украсть ничего не могли, даже за один колосок 5 лет давали.

Когда Верина мама работала дояркой, еще в Кобралове, до возвращения в Федоровское, в ее смену дети прокрадывались в коровник, где мама украдкой наливала им кружечку молока. А настоящим лакомством для ребят был жмых, который давали коровам.

- Добрые же тогда люди были! Кусочек хлеба и тот разделят, - заметила Вера Сергеевна.

Закончив в 1947 году 7-летку в смешанном классе, в котором учились дети разных возрастов, Вера сразу пошла работать на репродукторную свиноферму.

- Тогда все сразу шли на свинарник, - поясняет она. – И мыслей других не было!

Потихоньку село стало восстанавливаться. В 1951-52 годах начали строить «двухэтажки». По вечерам комсомольцы трудились не меньше, чем днем, своими силами отстраивая клуб. Все работали, не покладая рук.

- Помните, какие ели, лиственницы были у конторы, где сейчас «Пятерочка»? Мы сами их сажали. Перед 4-м домом растет черемуха – мы выкапывали в полях саженцы и привозили сюда. Мы озеленяли село не за деньги, добровольно: найдем кустик, выкопаем, привезем, посадим.

Спустя некоторое время после начала работы девушка была направлена на, как бы сказали сейчас, курсы повышения квалификации, где выучилась на бригадира. В 1954 году Вера вышла замуж за Анатолия Григорьевича Чистухина, который, отслужив в армии, устроился работать в совхозе трактористом-комбайнером. Молодой семье дали жилье в «двухэтажках» у амбулатории, а после в 4-м доме, где Вера Сергеевна живет до сих пор. С мужем, с которым женщине по ее словам очень повезло, они прожили душа в душу 45 лет, до смерти Анатолия в 2000 году.

Эра совхоза-миллионера

Зарождение совхоза началось потихоньку, «с крошечки», еще в 1945 году. В 46-м построили свиноферму, которая вскоре стала сдавать на доращивание 20-25 тысяч голов поросят в год.

- Это 200-300 поросят в день! Мы обеспечивали всю Ленобласть, - вспоминает Вера Сергеевна. – А ведь была еще ферма, поля… Земли пустой не было, все было занято и возделано. Свою свиноферму мы привели в образцово-показательный вид, насажали фруктовые деревья, сирень, акацию; заасфальтировали территорию. А какой был парк, который мы сами посадили! За ним не было видно свинарник… А какой был тракторный парк, автопарк!.. Условия работы были хорошие, нам давали путевки в санатории, для детей – в лагеря.

Директором тогда был Михаил Аронович Раппопорт, болевший за каждую «клеточку» совхоза, за каждый кустик.

- Перед его 50-летием мы спросили, что ему подарить, а он ответил: «Вот уберите эту свалку, - сказал он, указав на третий ряд свинарников, за которыми не было убрано, - и посадите деревья. Это будет лучший подарок от вас». И мы посадили красивую аллею, которой он не мог налюбоваться.

Но к середине 1990-х всё рухнуло. Совхоз развалился.

- В один миг! За один год. Так же быстро, как и Советский союз.

Человек старой закалки

бригадах было до 100 человек!»). Но, даже заслужив отдых, она не перестает трудиться, занимается домом и огородом.

- Мои уговаривают: «Мама, ну, отдохни ты!» Но я не поддаюсь: я хочу что-то делать, ведь секрет жизни – в постоянной работе.

Мария Признякова